Калмык

В Джунгарском ханстве государственно-управленческий аппарат был тесно связан с племенным общественным устройством. Хан был практически всевластным правителем и собственником всей земли. В управлении государством хану помогали чиновники различных рангов.

Самыми главными считались тушимелы — сановники и приближенные хана, выполнявшие роль министров в Джунгарском ханстве.

Следующими после тушимелов по старшинству были джаргучи, помощники тушимелов и выполнявшие роль судей и контролировавшие выполнение законов.

Чиновники ранга дэмоци занимались сбором налогов на зависимых от Джунгарского ханства территориях и ли дипломатические переговоры. В самом Джунгарском ханстве сбором налогов и податей ведали албачи-зайсаны и их помощники албачи.

Контролем и управлением территорий, зависимых от Джунгарского ханства, занимались кутучинеры. При этом на этих землях сохранялись прежние административные системы и судопроизводство, что обеспечивало лояльность местного населения к джунгарам. Кроме того, существовали специальные чиновники, ведавшие ремесленным производством. Улуты заведовали кузнецами и литейщиками. Производство вооружения контролировали чиновники бучинэры, которые «заведовали ружьями и пушками» и бучины, «ведавшие только пушками».

Алтачины ведали добычей золота и его контролем. Существовала особая группа чиновников джахчинов, которые охраняли границы и занимались расследованием преступлений.

В целом система чиновников в Джунгарском ханстве выглядела так:

Тушимел Решение общеполитических вопросов управления ханством
Джаргучи Судебные функции
Дэмоци Управление дворами тайшей, сбор налогов с зависимых территорий, прием послов и дипломатические переговоры
Помощники дэмоци Распределение повинностей и сбор налогов
Албачи-зайсаны Сбор налогов с джунгар
Албачи Помощники албачи-зайсанов
Кутучинер Управление территориями зависимыми от Джунгарского ханства
Улут Заведование кузнечным и литейным производством
Бучинэр Заведование пушками и ружьями
Бучин Заведование пушками
Алтачин Руководство производством предметов религиозного культа и добычей золота, его хранением
Джахчин Охрана границ
Видно, что в Джунгарском ханстве существовала единая, строгая система аппарата общегосударственного управления.

Источник: kalmykia-online.ru

Тайша-нойон Шукур-Дайчин был старшим сыном торгоутского тайши Хо Урлюка. После смерти Хо Урлюка (в 1644 г.), по сведениям исследователя Ю.Лытника, «первенствующим у торгутов главным ахлача тайшой стал Шукур-Дайчин».

По сведениям ойрат-калмыцкого историка ламы Габан Шараба, «в году «усун мeчн» (водяная обезьяна) — 1632 год — ставка Дайчина расположилась при реке Волге». Торгутские тайши долго на одном месте не оставались, кочуя по обширной территории от Тургайских вершин вверх до Саратова и вниз до Астрахани, от Яика до Дона. Земли эти были в основном малонаселенными. Их освоение шло мирным путем. Бывали, конечно, стычки с местными жителями, случались и набеги, но до серьезных военных действий не доходило.

Став главным тайшой, Дайчин весьма жестко отстаивал интересы своих подданных. На требование царской администрации отойти к дальним сибирским кочевьям отвечал, что «кочевать я пришел между Волгой и Яиком по нужде, потому что дальние калмыки, которые кочуют под Сибирью, меня потеснили. А ныне я иду на Яик, на свое кочевье». Не получив указа царя на право кочевать в поволжских и донских степях, Дайчин считал, что «земля де и воды божьи», что «земли, на которых мы и ногайцы ныне кочуем, были ногайскими, а не государства. Да и кочевать де нам окромя тех мест негде, к тому же по этой земле и по этим рекам государевых городов нет».

В сношениях с Российским государством Дайчин предпочитал мирные, дипломатические способы. Но иногда допускал и резкие выражения. Так, царскому чиновнику И.Онучину он отвечал: «Отцы наши, деды и прадеды от веку в холопстве ни у кого не бывали. Да и в книгах у нас того не написано, чтоб мы у кого в холопстве были. Живем мы сами по себе. Владеем сами собой и улусными своими людьми. Послами мы ссылалися наперед сего и ныне ссылаемся о мире и совете». Однако тайша, как мудрый руководитель, понимал, что противостояние мешает решению вопроса о земле, пастбищах, их расширении. После долгих переговоров он подписывает первый письменный документ — шерть от 14 февраля 1655 года, по которому люди Шукур-Дайчина становились подданными России. В договоре было четко прописано: «быть у российского царя в вечном послушании, не враждовать с подданными России, не совершать набеги на Астрахань и другие города, не грабить и не убивать и в плен не брать ни россиян, ни подданных России татар ногайских, идисанских и юртовских и от всех прежних своих неправд отстать, не иметь сношений с неприятелями России и на войне служить без измены».

Взятые обязательства Дайчин с достоинством выполнял, участвуя в войнах России против Крымского ханства и Речи Посполитой. Результат дальновидной политики Дайчина выявился очень скоро. В апреле 1655 г. издается грамота царя, по которой «улусам калмыцким велено кочевать по Волге, по ногайской стороне и по Ахтубе, и по Белужью, или близь наших городов, где они кочевать похотят».

Шестого июня 1657 года царь подписывает грамоту, в которой калмыкам разрешается «кочевать по крымской стороне до Царицина. А по ногайской стороне — до Самары. Зимой дозволяется в Мочагах и иных местах». Так взвешенная и дальновидная политика Дайчина заложила фундамент территориального решения будущей калмыцкой государственности.

Дайчин был неординарной личностью. Получив малочисленный улус в 160 кибиток, он сумел увеличить число подданных до 100 тысяч человек. По словам Габан-Шараба, тайша где умом, где силой, а где и хитростью подчинил себе ногайских татар, а также своих братьев Лоузана и Иелдена. Дайчин пользовался большим авторитетом и уважением. Осталась запись дьяка Посольского приказа И.Горохова о богатом убранстве кибитки тайши, где «внутренние стены прикрыты камками (тканями) золотыми и коврами китайскими», а сам Дайчин сидит в окружении большой свиты. Даже обиженный им брат Лоузан говорит своим сыновьям: «Не нападайте на моего старшего брата; вы не в состоянии сохранить в целости нутуг торгутский».

По сведениям историков А. Митирова и М. Батмаева, тайша Дайчин был глубоко религиозным человеком. Он пригласил в калмыцкие степи Зая-пандиту, ученого-священнослужителя, для разъяснения идей буддизма, посвящения своих подданных в эту религию и для лечения сына Даян-Эрке. Затем совершил два паломничества в Тибет для поклонения святым местам и встречи с Далай-ламой. В одну из встреч Далай лама пожаловал ему титул хана, ханскую грамоту и печать. Но Дайчин скромно отказался, сказав: «Подобно мне нойонов много, как я буду ханом?». Как умный политик, он понимал, что еще не созрела ситуация, не укрепился достаточно на новом месте его улус, чтобы ему называться ханом всего калмыцкого народа.

Совершая столь длительные и небезопасные путешествия, Дайчин внимательно изучал внешнеполитическую и внутреннюю обстановку в Джунгарии на предмет возможного возвращения торгутов назад. Результатом этих наблюдений явилось его окончательное решение оставить свой улус на берегах Волги. Видимо, поэтому он решил забрать своего любимого 13-летнего внука Аюку (Аюку) от старшего сына Мончака назад в Россию, чтобы готовить его на роль предводителя нойонов. Матерью Аюки была дочь джунгарского правителя Батур-хуна, которая, забрав сына и дочь, уехала к отцу в связи со вторичной женитьбой Мончака на ногайской принцессе. Вернувшись с внуком домой, Дайчин подписал шерти в 1655 — 57 и 1661 годах, которыми окончательно закрепил переход калмыков в состав России. Подписывая шертные грамоты, Дайчин сказал: «Как склеена эта бумага, так и пусть русские и калмыцкие люди сольются воедино навеки». Он много сил и времени отдает укреплению своего улуса, воспитанию Аюки, будущего правителя калмыцких улусов.

Тайша наставлял внука: «Если хочешь быть нойоном, то ты должен знать время, когда быть равным с подвластными; когда повелевать ими; когда призревать их, как мать свое дитя». Он учил его быть умным, гибким, любить свой народ, заботиться о нем и служить ему. «Если усвоил ты эти три правила, то можешь быть нойоном-правителем», — говорил Дайчин внуку. Другое его наставление звучало так: «Ты выказываешь желание один усвоить 9 разнородных знаний. Это сложно. Жизнь кратковременна. Лучше иметь при себе 9 человек, каждый из которых усвоил одно из этих познаний. Так можно уподобиться одному человеку, усвоившему 9 знаний». Т.е. он советовал внуку окружить себя умными, грамотными, толковыми людьми, искать для себя надежную опору. В 1661 году, ссылаясь на возраст, Дайчин передает управление улусом сыну Мончаку.

Подводя итоги, можно сказать, что торгутский нойон-тайша Дайчин был дальновидным и умным политиком, дипломатом, отважным и храбрым предводителем. Человеком, уважающим религиозность, образование, духовность. Дайчин внес достойный вклад в создание общекалмыцкой государственности, заложил территориальный фундамент будущего Калмыцкого ханства, став его основоположником.

Источник: kalmykia-online.ru

Очень большое значение придают калмыки родственным связям. Как правило, каждый человек должен знать свою родословную, и в первую очередь по отцовской линии. Счастливым считается тот, кто досконально знает свою родословную, хотя бы до седьмого колена: сын-отец-дедушка-отец дедушки… пра-прапрапрадед.

Нынешние молодые люди далеко не все столь глубоко знают свою родословную. Одна из причин такого явления и, на мой взгляд, основная — репрессия калмыцкого народа. Многие в том трудном и страшном пути по дороге в Сибирь потеряли родителей, детей, не говоря уж о родственниках. Спустя тринадцать лет доброе имя народа было восстановлено, однако многое из утраченного трудно вернуть. В поисках своих корней сегодня молодежь привлекает себе в помощь архивные документы. И это замечательно. А я хочу напомнить сегодня некоторые забытые ныне звания родственников. Отца (эцкян) и мать (экян) в семье называют бааджа и баава, свекра и свекровь должны называть хадм эцк и хадм эк. Брата отца — авh, сестру отца — гага, а племянники могут обращаться к ним, называя дядя и джааджа. Внука по линии отца калмыки называли: ач, правнука — джич, праправнука — жиликя. Дети, рожденные от братьев, назывались: уй ах (двоюродный брат), уй экч (двоюродная сестра). Дети братьев между собой — уйнр, а дети сестер — белнр. Деда по матери следует называть — нахц аава, бабушка по матери — нахц ээдж, сестра матери — нахц экч. Родственники по матери называются нахцнр. Жены старшего и младшего братьев — ик аака, бичкн аака, между собой они -базнр, в то время как мужья сестер между собой — баджай. Муж старшей сестры — кюргн ах, а младший брат мужа — кевюн дю, золовка — кююкн дю.

Первенца в семье называют уугн (мальчик — уугн кевюн, девочка — уугн кююкн), последний ребенок — отхн (отхн кевюн, отхн кююкн).

Первые четыре колена в роду считались близкими родственниками (элгн-садн), остальные относились к далеким родственникам (хол терл).

Молодая жена, переступив порог дома, где живут родители мужа, становилась членом новой семьи, ее нарекали новым именем и знакомили с родословной мужниной семьи. Таким образом она обретала новую семью. Когда выходила замуж ее младшая сестра, она не имела права провожать невесту в день свадьбы, чтобы не отнять половину счастья у сестренки. Ну, а после свадьбы ей можно навестить младшую сестру в ее новом доме, это не считается грехом. Во время свершения молитвы, в разговорах дома родители часто вспоминали своих родственников до седьмого колена, называя их по именам. Делалось это для того, чтобы подрастающее поколение хорошо запомнило, кто, кому, кем приходится. Родственники по крови селились кланами и образовывали, как правило, отдельный хотон, назывались эти хотоны по имени родоначальника клана: если родоначальник носил имя Санджи, то и хотон назывался Санджикины; если Манджи, то Манджикины: если Дорджи, то Дорджикины и т. д.

Очень важно, чтобы молодые знали свою родословную, старики учили молодых: «Ты не изгой, перекати-поле, у тебя есть предки, перед которыми ты в ответе за себя, за своих потомков. Ты всего лишь звено в цепи, и от тебя зависит, чтобы это звено не прерывалось».

Источник: kalmykia-online.ru

Когда-то калмыки были кочевниками и жили в сборно-разборных, покрытых кошмой жилищах, называемых кибитками. Легкие, очень удобные, зимой в них было тепло, а жарким летом — прохладно. Правда, в них жили те, кто побогаче. У бедняков, неимущих были джолумы. Отличались они и внешним видом, и размерами. Кибитка была намного выше джолума, больше и по объему, имела четыре угла, настоящую дверь из дерева или войлока. Деревянный остов кибитки состоял из 6-8 решеток — терме, верхнего круга — харачи и двустворчатой двери. Решетки и верх кибитки делали из длинных, круглых или квадратных жердей — унин, верхние концы которых были заостренными. Жердей требовалось много, от 66 до 146. Концы унинов туго связывали между собой. Все снаружи покрывалось кошмой, которую укрепляли прочными веревками — бечевкой, сплетенной из волос хвостов животных — килhсн арhмж.
Для кибитки требовалось несколько видов кошмы. У богатых она, как правило, была белого цвета. Для стен нужно четыре эмчи — плечики, четыре иргебчи, четыре турго (квадратные) плюс дверная кошма. Две кошмы (деевр) покрывали верх кибитки от харачи до головок терм. Еще одна кошма покрывала верхний круг — харачи. К ней прикрепляли специальную бечевку, за которую хозяйка могла открывать и закрывать харачи, через которую выходил дым от очага, а также проникал солнечный свет. Утром калмычка, выйдя из кибитки, поворачивала направо, открывала харачи. Вечером же, наоборот, шла налево, закрывала харачи. В суровые зимы калмыки покрывали кибитки еще одним слоем кошмы. Джолумы представляли собой упрощенный вариант кибитки, без решеток-терм. Кошма чаще всего была ветхой, черного цвета. Иногда ее заменяли чаканом.

И в кибитке, и в джолуме внутри все предметы находились в строго отведенном месте. Посредине устраивали очаг. Здесь стоял таган, на который ставили чугунок — котел с деревянной крышкой. Рядом лежали ухват для котла, кочерга для укладки кизяка и поддерживания жара в очаге. С левой стороны кибитки стоял шкаф — укуг, в котором хранили продукты. На шкаф складывали посуду Возле шкафа стояли два деревянных ведра с коромыслом. Рядышком — деревянный столик. Когда надо было отобедать, столик выдвигали к середине кибитки, ставили на него пиалы, посуду с едой и усаживались вокруг него всей семьей. С правой стороны находился баран — сундук. У богачей это были несколько сундуков, сложенных друг на друга и покрытых красивым ковром. В сундуках хранили праздничную одежду, украшения, оружие. На баран складывали ковры и кошму. Обычно у состоятельных калмыков и гелюнгов земляной пол кибитки был устлан кошмой и коврами, стены задрапированы ситцем или коленкором. Бедняки имели лишь ширдыки — войлочные подстилки, которые предлагали гостям. Калмычки часто мазали земляной пол жидкой глиной, поэтому в кибитке было всегда уютно. В правом углу кибитки за решетки натягивали веревку, на которой развешивали повседневную одежду. Рядом устанавливали шутян — иконы. Поодаль от очага стоял деревянный жбан — кув. В нем собирали чигян. Хозяйка деревянной мешалкой сбивала чигян, отделяла масло, остатки сливала в большой котел и варила калмыцкую водку.

Решетки калмыцкой кибитки использовали для всего. Натягивали веревки между ними, на которых сушили мясо, вешали различные предметы. У порога лежал обязательно топор. Степняки имели и ружье, ведь в безлюдной степи мало ли что могло случиться. На овец часто нападали волки. Поэтому на ночь дверь кибитки прочно укреплялась. В жаркий день обычно приподнимали нижнюю часть кошмы, чтобы свежий воздух проходил вовнутрь. Ночью кибитка освещалась светильниками, наполненным растопленным салом. Фитилем служила тряпица. Бедняки использовал золу или кизяк, пропитанный салом. Богачи имели керосиновые лампы, свечи.

Калмыцкая кибитка была очень удобным для кочевников жильем. Теплая, сухая, она быстро разбиралась и собиралась. Не подвергалась разрушению от ветра, так как веревки, которыми скрепляли решетки, жерди, харачи и кошму, завязывали калмыцким узлом, которые отличались особой крепостью. По тому, как сделан калмыцкий узел, судили о мастерстве человека, завязавшем его, В кибитке принимали гостей, устраивали торжества, религиозные обряды. Зимой в ней спасали от холода новорожденных гелят, ягнят, жеребят В средней по размеру кибитке могли жить от 6 до 12 человек.

Источник: kalmykia-online.ru

Праздник Зул наступает в первых числах первого месяца зимы, поэтому и месяц называется Зул Сар. По древней легенде именно на Зул родился Богдо Зунква. Он создал религиозные трактаты, по которым шли службы в калмыцких хурулах. Ввиду особой значимости Богдо Зунква для нашего народа его день рождения считается днем рождения всех калмыков. Такова религиозная трактовка праздника.

Праздник Зул у калмыков принято встречать в чистоте и обновках. Поэтому накануне праздника надо произвести генеральную уборку в доме, перестирать грязные вещи. Зул знаменует наступление нового года. А Новый год, согласно поверью, надо встречать, не оставляя в доме ничего грязного, чтобы с этой грязью осталось в прошлом все плохое, что преследовало вас в уходящем году.

По традиции накануне праздника калмыки готовят борцоки, чтобы дом наполнился вкусными запахами жареного (коншун унр). Вечером этого же дня надо поставить «дееж» перед иконой, а именно — борцоки и сладости.

Ранним утром в день наступления праздника Зул хозяйка дома варит ароматный калмыцкий чай, без которого не обходится ни один калмыцкий праздник и, налив из кастрюли первую пиалу, ставит дееж, зажигает лампадку и молится, перебирая четки. А потом вся семья садится за стол завтракать. Завтрак этот необычный, потому что праздничный, а коли праздничный, то на столе все должно стоять в изобилии, ибо, согласно примете, каким будет стол на праздник Зул, таким будет и год. То есть, если стол будет бедным, то хозяевам весь год предстоит перебиваться кое-как, а если стол будет богатым, то на весь год в доме поселится благополучие. Что традиционно калмыки выставляли на праздничный стол? Конечно же, традиционные продукты, и первую очередь: масло, чай, мясо, борцоки, сладости.

В праздник Зул у калмыков принято угощать друг друга, приглашать на чай гостей: родственников, соседей, знакомых. И самим сходить в гости. Такова традиция гостеприимного калмыцкого народа. К слову, в гости ходят не с пустыми руками, а несут с собой гостинцы: конфеты, борцоки, мускатный орех…

Раньше в Зул забивали живность, варили свежее мясо, ставили дееж из мясного блюда. В день праздника следует непременно отдать дань уважения родителям, просто пожилым людям: угостить их от души, сделать им подарки. Подарки могут быть недорогими, например, в виде конфет, пачки чая, пачки масла, мускатного ореха. Если на столе присутствует водка, то, открыв ее, следует брызнуть в огонь (цацл цацх).

Вечером этого же дня проводится особый ритуал: с наступлением темноты, когда на небе появляются звезды, зажигается возрастная лампадка, которая известна также под названием — ладья жизни. Возрастная лампадка готовится из крутого теста, которому придается форма лодки, ладьи. В эту ладью втыкаются пучки из стебля дикой ржи или пшеницы — «цаган овсн». Их должно быть ровно столько, сколько членов в семье. Втыкать эти пучки положено слева направо, по старшинству членов семьи. В каждом пучке должно быть столько стеблей ржанца, сколько лет человеку которому этот пучок нарекается, плюс 1-2 травинки для продления жизни на 1-2 года (допустим, если вам 24 года, нужно приготовить 25 стеблей, если 25, то 27, число не должно быть четным). Аккуратно собрав в пучок (нарезаннные размером, примерно, со спичку) стебли ржанца, при этом верхняя часть стебля должна быть направлена именно вверх, надо осторожно обмотать верхнюю часть пучка тонким слоем ваты. Всего делается три слоя. Затем верхний конец пучка пропитывается топленым маслом. Все пучки следует приготовить заранее, чтобы они без проблем встали в приготовленную ладью. Когда ладья жизни готова, эту сложную лампадку нужно зажечь ( начиная с левой стороны, то есть с той стороны, где расположены ритуальные года (йоркг) старших членов семьи ), и всем членам семьи поклониться лампадке (насан авх) и произнести слова молитвы: «Ом — мани — падме — хум». Если в момент возжигания лампадки кого-то из членов семьи нет дома, то за него должен помолиться кто-то из присутствующих членов семьи: за сына — отец, за дочь мать. После этой молитвы все получают дополнительно к прожитым годам еще один год. Нельзя забывать о том, что насна зул (возрастная лампадка) должна догореть сама, ее ни в коем случае нельзя тушить.

После совершения этого ритуала следует приступить к другому, который традиционно положено выполнять матери семейства. Для совершения этого ритуала берется заранее приготовленная маленькая лампадка цилиндрической формы, приготовленная также из теста. В ней находится пучок ржанца из девяти травинок, потому и лампадка называется «йисня гол». Эту лампадку женщина должна держать в правой руке и опять же правое колено преклонить перед входной дверью, открытой настежь, и в этом положении молиться до тех пор, пока лампадка не погаснет (лампадка горит недолго). Этой самой молитвой мать просит у бога благословить всю ее семью, весь народ. После того, как лампадка погаснет, надо аккуратно вынуть из теста пучок недогоревшей травы, а само тесто поджарить на сковороде и съесть в кругу семьи. Чужим это ритуальное блюдо давать нельзя.

Наконец, все положенные для праздника Зул ритуалы исполнены. Наступал вечер — время веселья. Все хотонцы собирались в одной из кибиток и праздновали общий день рождения. Звенела добра, звучали песни, искрометные пляски сменяли одна другую. Все были красиво одеты, каждый в новом наряде, сшитом специально для дня Зул или в любимом платье, вынутом для столь торжественного дня из сундука. И, конечно, стояли на столе угощения, самые любимые и самые вкусные блюда из калмыцкой национальной кухн

Источник: kalmykia-online.ru

Исторический путь калмыцкого народа способствовал тому, что идеалом калмыка всегда был и остается воин — защитник родной земли. Это оказало огромное влияние на утверждение общественных приоритетов и определило шкалу традиционных моральных ценностей, культивируемых в калмыцком обществе.

Подтверждением тому служит знаменитая клятва богатырей, которую можно назвать кодексом чести калмыцкого воина, неписаным уставом калмыцкого войска:

«Жизни свои острию копья предадим,
Страсти свои державе родной посвятим;

Да отрешимся от зависти, от похвальбы,
От затаенной вражды, от измен, от алчбы;

Груди свои обнажим, и вынем сердца,
И за народ отдадим свою кровь до конца;

Верными Джангару, едиными будем вовек
И на земле будем жить, как один человек;

Да никогда богатырь не кинется вспять,
Вражью завидев неисчислимую рать!

И да не будет коня у него, чтоб не мог
Вихрем взлететь на самый высокий отрог;

Да никогда никому бы страшна не была
Сила железа, каленного добела;

И да не будет страшна никому никогда
Рассвирепевшего океана вода;

И да не сыщется никогда силача,
Что убоялся бы ледяного меча;

И да пребудем бойцами правдивыми мы,
И да пребудем всегда справедливыми мы;

Да не содеем поступка другому во вред,
Трех избежим чудовищ, трех страшных бед;

Выполним клятву, чтоб совершенства достичь,
Высшего, светлого круга блаженства достичь!»

Источник: kalmykia-online.ru

Цаган — один из самых любимых национальных праздников нашего народа. Издревле калмыки почитали его, как праздник наступления весны, пробуждения природы. Поэтому, встречаясь в дни праздника Цаган, калмыки, после общепринятого приветствия, задавали вопрос: «Хорошо ли перезимовали?» На что обычно звучал ответ: «Да, перезимовали хорошо» или «Все хорошо, скот тоже без потерь перезимовал».

Цаган празднуется через два месяца после Зул, в первый же день первого весеннего месяца, и месяц этот называется Цаган Сар.

Калмыки с нетерпением ждали этого дня. Во-первых, потому что кроме праздников у калмыков не было больше дней для веселья и встреч. Во-вторых, с наступлением весны заканчивалась трудная зимовка с пронизывающими ветрами и снежными заносами, появлялась зеленая трава в степи, а значит, можно было выгонять скот на пастьбу.

У калмыков существует предание, что природа подает знак о наступлении весны появлением из норки суслика. Многие не верили в него, ходили в степь проверить, и часто убеждались: как оно и есть, суслик появлялся из норки.

Лучшие свои наряды вынимали из сундуков люди и одевали ми себя, самые вкусные блюда готовились к празднику, чтобы потчевать гостей. Все согласно пословице: «Лучшую одежду носи сам, лучшую еду подай гостю».

Цаган Сар калмыки встречали прежде и теперь всем миром, потому и называется он — народный праздник. И все старались встретить праздник широко и весело, ведь существовало поверье: как встретишь весну, так и снимешь урожай (имеется в виду, чем богаче отпразднуешь, тем тучнее будет урожай). Поэтому столы ломились от вкусных и редких блюд.

Очень любили праздник Цаган Сар дети, потому что их красиво и нарядно одевали, часто по случаю праздника им шили новую одежду, и разрешали ходить в гости к родственникам. А в гостях их одаривали лакомствами, давали деньги. И дети вдоволь наедались сладостей, набивали ими карманы, приносили их домой, а там, припрятав, растягивали сладкий праздник еще на несколько дней.

К празднику готовились задолго до его наступления: прибирались в доме, шили новые наряды, устраивали большую стирку. Женщины перед праздником обязательно мыли голову и надевали на косы красивый шиврлг (чехлы для волос), которые шились из черного бархата, правда, этот дорогой в то время материал не все могли позволить себе купить. Из отары выбирали самых жирных, упитанных баранов, резали их, потому что праздничный стол без мяса даже и представить было трудно, к тому же мясо — традиционное блюдо праздничного стола, накрываемого в Цаган Сар. Столь же традиционным блюдом были и борцики, которые по случаю праздника делали разных видов и разной формы. Например, пеклись: целвг, хорха борцг, кет, жола, хуцын толга. Каждый вид борциков нес свою смысловую нагрузку. Например, хорха борциков старались напечь как можно больше, потому что считалось, что их количество будет способствовать росту поголовья скота.
Вечером накануне Цаган Сар ставят дееж, в который обязательно надо положить три целвг, несколько хорха борциков, кет, хуцын толга, жола борцг, конфеты, печенье. Зажигают зул (лам падку), перебирают четки, потому что в этот день, последний день зимы по лунному календарю, — день молитв и очищения.

Дееж, поставленный перед божницей, надо съесть через три дня, причем есть его надо в кругу семьи, чужим давать не положено.

Название праздника «Цаган» имеет один перевод — белый потому что с белым цветом у калмыков ассоциируется все чистое, светлое и доброе. Даже пожелание есть: «Белой тебе дороги», что означает пожелание удач. Молоко белого цвета, и потому отношение к нему особое, если не сказать, почтительное.

Наконец, наступает первый день весны — первый день месяца Цаган Сар. Утром этого дня мать варит калмыцкий чай, который в этот день должен быть особенно ароматным и вкусным, поэтому молока, масла, мускатного ореха кладут сполна, не жалея. Потом мать достает из сундука вещи и вывешивает их ни заранее натянутую веревку, чтобы проветрить их, освежить на первом весеннем солнышке. После чего мать наряжалась сама надевала нарядное платье, и обязательно с белым воротником.

К тому времени, когда мать сварит чай, управится по хозяйству, просыпаются дети. Родители поздравляют их с праздником и целуют в правую щечку, приговаривая: «Будь счастлив, живи долго, а в следующем году я поцелую тебя в левую щечку». На следующий год процедура повторяется в том же порядке и произносились те же самые слова. Согласно народному поверью этот ритуал заставлял детей жить в радостном ожидании следующего праздника, а счастливые дети реже болеют. Этот ритуал называется «цагалгн».

Особое, почтительное отношение к свекру ставило сноху в строгие рамки, которые ей не дозволялось переступать. Она не имела права показывать свекру открытые части тела, кроме рук и лица, свекор в свою очередь, согласно, тем же обычаям, не имел права прикасаться к невестке. Но в день праздника Цаган они должны были поздравить друг друга. И делалось это так: свекор протягивал снохе правую руку, сноха же прикладывала к руке свекра свои руки, но прикрытые рукавами, и трижды кланялась ему.

После исполнения всех выше названных обрядов, семья садилась пить чай. Старший в роду при этом должен был произнести йорял, поздравляя всех с наступлением Цаган, пожелать родным счастья, здоровья и долгих лет жизни.

А после утреннего чая калмыки отправлялись в гости сами или принимали гостей дома. В числе гостей были родственники, друзья, соседи. И все, что было в доме самого вкусного, преподносилось гостям, чтобы они ушли домой сытыми и довольными, чтобы они от души произнесли йорял, призывающий благополучие в ваш дом.

В Цаган дети обязательно должны посетить дом своих родителей, поздравить их с праздником. В прежние времена сноха, отправляясь в дом родителей своего мужа, несла с собой уже сваренный дома чай и, войдя в дом свекра, разливала его по пиалам, угощала. А старики в ответ произносили йорял.

Цаган Сар продолжается целый месяц, поэтому в гости можно было ходить каждый день, в течение всего месяца.

Источник: kalmykia-online.ru

«Человек, имеющий родственников, подобен ветвистому дереву, человек, не имеющий родни, сродни трухлявому пню». Какова мораль этой старинной калмыцкой пословицы? Только живое и сильное дерево может дать множество ветвей, которые составляют крону, укрывающую от жары, проливного дождя. Так и человек, имеющий большую родню, может спокойно и уверенно смотреть в будущее, потому что беда ли с ним случится, неудача ли в делах его постигнет, он не останется один на один с несчастьем. К нему всегда придут на помощь родственники, протянут руку, помогут выкарабкаться даже, казалось бы, из самого беспросветного положения. В то время как человеку одинокому, сирому ждать помощи неоткуда (хотя в прежние времена калмыки не оставляли в беде и чужого человека, и куском хлеба с ним делились, и теплый угол в доме могли предоставить).

В старые времена калмыки не теряли родственных связей. Конечно, с близкими родственниками общались постоянно, но ведь и жили рядом, если не в одном доме, то в одном хотоне. С дальними родственниками приходилось реже встречаться, но относились к ним также тепло и искренне. Богатство раньше измерялось не деньгами, а числом родственников по крови.

Родственные связи и сегодня не утратили своей значимости. Счастливые события или горестные — вечные спутники жизни человека. В молодой семье родился ребенок, и обрадованные таким событием родственники одаривают малыша подарками. Дети подрастают и приходит пора любви, создания но¬вой семьи. Молодые пока еще не успели нажить добра, некоторые, а точнее — большинство, женятся, не обеспечив свое будущее. И это не беда, родственники одаривают молодых всем, что им необходимо в доме, и свадьба справляется общим усилием родственников. И тогда понимаешь, как же это замечательно, когда много родных людей. В горе тоже родственники рядом.

Но все ли знают, как обращаться к этим дорогим и близким людям, как называть их на языке своих предков. Итак, как нам следует называть своих родственников?

Баажа — отец (папа)
Баав — мать ( мама)
Авг — дядя по отцу
Жаажа — жена брата (почтительное обращение к ней)
Дяядя — старший брат
Эмг эк (ласковое — ээж) — бабушка (мать отца)
Нахц эк (нахц ээж) — бабушка (мать мамы)
Нахцх — обращение к дядям — братьям матери
Авг ах — обращение к дядям — братьям отца
Зе кёвун — внук, рожденный от дочери
Ач кёвун — внук, рожденный от сына
Уй экч — дочь старшего брата отца
Нахц экч — дочь старшего брата матери
Гага — обращение к сестрам отца
Уй ах — сын старшего брата отца
Белнр — двоюродные дети от сестер по матери
Бергн — жена брата
Бер — жена сына
Кююкн ду — сестренка мужа
Кёвюн ду — младший брат мужа
Бажай — так называют друг друга мужья двух сестер
Базнр — жены двух братьев по отношению друг к другу
Хеет эк — мачеха
Хеет эцк — отчим
Аваль — первый муж или первая жена
Хадм эцк — обращение снохи к отцу мужа (свекор)
Хадм эк — обращение снохи к матери мужа ( свекровь)
Овк эцк (аав) — дедушка (отец отца)
Ээж — бабушка (мать отца)
Торкн — родители снохи (замужней женщины)
Худнр — родители мужа и жены между собой (сваты)
Элгн-садн — родственники отца и матери между собой
Уй-уйнр — родственники отца между собой
Торл — родня отца
Тохм — родственники по мужской линии отца, продолжате ли фамилии
Кюргн ах — муж сестры
Нахцнр — родственники по материнской линии
Нахц баажа — обращение племянников к дядям по матери
Нахц кюргн ах — муж младшей сестры матери
Ик аак — жена старшего брата
Бичкн аак — обращение племянников к женам младших бра тьев отца
Уугн кёвун — первенец (старший сын в семье)
Уугн куукн — старшая дочь в семье
Отхн ковун — последыш (младший сын в семье)
Отхн куукн — младшая дочь в семье
Жич — внук, рожденный от детей сына
Кёвучлж авсн кёвун — усыновленный мальчик
Куукчлж авсн куукн — удочеренная девочка.

Источник: kalmykia-online.ru

В конце XIX — начале XX вв. все виды легкой одежды калмыков изготовлялись из русских фабричных тканей. Для верхней теплой (зимней) одежды и головных уборов, в основном, использовались различные шкуры, шерсть, войлок и т. д.

Национальная мужская одежда была однотипна для всего калмыцкого населения, каких-либо особых различий не отмечалось.
Нательное белье мужчины состояло из рубахи и штанов. Обычно их шили из тонких тканей белого и серого цветов. Верхние брюки бедняки шили из темного материала, преимущественно из нанки, богатые и зайсанги — из черной шерсти или сукна. По сообщению И. А. Житецкого, в конце XIX в. брюки такого типа у знатных людей украшались нашивными лампасами (тасамте шалвур) из позумента.

Поверх рубахи калмыки носили бюшмюд, который, судя по рисунку, опубликованному П. С. Палласом, уже бытовал в XVIII в. Его носили в праздничные дни, в зимнее время — при поездке в другие хотоны.
Вторым видом верхней одежды взрослых мужчин был распашной эрмег — армяк из толстого верблюжьего сукна серого (чаще темно-серого) цвета, шитый в талию со многими сборками на поясе, с разрезом спереди.

Обычной зимней одеждой калмыков всех улусов была овчинная шуба, шитая в талию со стоячим воротником из мерлушки. По покрою она представляла собой тот же бюшмюд. Подолы и края рукавов обшивались каймой из цветной ткани или меха (из мерлушки, у богатых и знатных — из выдры, бобра, соболя, куницы).

Высоко ценилась жеребковая шуба (доха) свободного покроя, сшитая из шкур скинутых или павших жеребят, шерстью наружу. Воротник делали из черной мерлушки. Доха была доступна только богачам, имевшим табуны лошадей.

В сильные морозы, отправляясь в дальнюю дорогу, зажиточные калмыки надевали овчинные некрытые тулупы. Само название калмыцких тулупов указывает на то, что они были заимствованы у русских соседей.

Из зимней одежды также широко распространены были овчинные брюки, шитые шерстью внутрь, укреплявшиеся на поясе при помощи гашника.

Калмыцкая знать (нойоны, богатые зайсанги) и зажиточные люди носили дорогие нарядные шубы — йучи, которые делались из белой и черной мерлушки (хурсх йучи), а также из шкур соболя, бобра, горностая, хорька, белки. Они покрывались темной дорогой тканью. Полы и края рукавов обшивались мехом соболя, бобра, чаще шкурой молодых барашков (ягнят). Такие шубы высоко ценились и являлись предметом гордости богачей и гелюнгов.

Мальчики носили нательное белье, бюшмюд, шапку, обувь, шубу, какими пользовались мужчины. В богатых и знатных семьях они носили бюшмюд кавказского типа. П. Небольсин видел, что калмыки украшали свой бюшмюд галунами и газырями — нашивками для патронов. Так одет на фотографии, датируемой 1905 г., сын князя Тундутова. Бюшмюд и шубы перетягивались сверху узким поясом.
На левом боку калмык, как правило, носил нож в серебряных или кожаных ножнах и огниво, которое прикреплялось к поясу.

На безымянном пальце левой руки мужчины из состоятельных семей носили кольцо, а в левом ухе — серьги из серебра, золота.

Распространенным головным убором были меховые шапки (хурсха махла). Пожилые калмыки носили шапку, околыш которой делался из черной мерлушки (хаджилга). Верхние края мерлушковых околышей обязательно оторачивались выдрой, а верхушка (ора) делалась из какого-либо яркого, но не желтого сукна, центр отмечался кружочком, куда пришивалась кисть из красных шелковых нитей, поэтому калмыки называют себя «улан залата хальмг», т.е. «калмыки с красной кисточкой». (По-видимому, «улан зала» означает солнце, которое почиталось калмыками, а шелковые нити — его лучи).

Начиная с середины XIX в., в калмыцкую среду стали проникать привозные городские головные уборы. По сообщению П. Небольсина, хошеутовские калмыки иной раз летом носили фуражки с глянцевыми козырьками и красными околышками, заимствованные от астраханских казаков. В 80-х гг. XIX в., согласно свидетельству И. А. Житецкого, летом зансанги носили обыкновенно серые фуражки с зеленым околышем и красными кантами. В XX в. фуражки городского производства получили широкое распространение, их носили все калмыки, начиная от мальчиков и кончая пожилыми.

Киляг — женская (нательная) рубаха, надевавшаяся через голову, была совершенно аналогична по крою мужской рубахе. У пожилых она имела прямой разрез спереди и застегивалась на белые пуговицы фабричной работы или на металлические крючки.

Поверх рубашки в качестве повседневной рабочей одежды калмычки носили длинные до пят платья (хутцан). Лиф платья имел прямой разрез на груди сверху донизу, юбочная часть была широкой. Обе стороны нагрудного разреза украшались золотыми и серебряными галунами, часто узкими позументами.

К повседневной одежде относилась и длинная до пят безрукавка (цегдег) из тканей темного цвета. Женщины носили ее летом.

В качестве теплой одежды у калмычек бытовал стеганый кафтан на вате (хаваста) из тканей черного цвета с длинными рукавами и низким стоячим воротником.

К праздничной женской одежде относятся нарядные терлег и цегдег, бытовавшие до 30-х годов XX в. Их шили всегда в талию, длиной до щиколоток, из лучших сортов шелка, бархата, тонкой парчи ярких расцветок, за исключением белого, желтого и черного цветов. Края подола, грудной разрез, рукавные проймы, обшлага на рукавах украшались каймой вышивки, в которой сочетались гарусные нитки разных цветов, а затем пришивался позумент.

Зимней одеждой для калмычек служила некрытая шуба совершенно такого же покроя, как и мужская, но женская была менее просторна, шили ее всегда в талию. Края подола, полы и рукава оторачивались мерлушкой, у богатых, хотя и редко — выдрой, бобром и обшивались каймой из цветного материала.

Кроме овчинной шубы богатые и знатные женщины носили йучи — шубу на легком меху, покрытую дорогой тканью.

Замужние женщины отличие от мужчин и девушек никогда не подпоясывались. Волосы их разделялись на две половины и заплетались в косы, которые укладывались в бархатные или шерстяные чехлы (накосники) — шиверлиги, спускались на грудь, пропускались через петли, пришитые сбоку на платья, на уровне пояса. На конце каждой косы замужние калмычки привязывали по серебряной подвеске (токуг), призванной от- гонять чертей (шулмусов), пристававших, по представлениям калмыков, к длинным женским волосам. Женщины ходили в шапках. Считалось, что простоволосой быть неприлично.

Наиболее распространенным повседневным головным убором калмычек была маленькая круглая шапочка, которую пожилые женщины носят и сейчас.
Вторым типом женского головного убора была так называемая «тамша» — круглая плисовая шапочка с закругленным верхом. Старинный головной убор замужней молодой и средних лет женщины — халмаг, круглая по форме и довольно тяжелая по весу шапка. Ее кошмовая основа обтягивалась черной шелковой материей (нередко парчей) и украшалась вышивкой из золотых или серебряных ниток.

Существовал еще один головной убор, известный у калмыков под названием «устя халмаг»— меховая женская шапка четырехугольной формы, околыш которой делался из дорогого меха (соболя, бобра, выдры).

Пожилые и преклонного возраста женщины носили шапку хаджилга, довольно высокую и объемистую, околыш ее делался на черной мерлушки, иногда из шкурки ягненка-выкидыша (каракульчи).

Одежда девушек и девочек была мало специфична. По калмыцкому обычаю девушки обязательно носили поверх нижнего белья сшитый из материи, чаще из холста, желятиг — жилет, представлявший собой не что иное, как своеобразный корсет (камзол) без рукавов.

Поверх желятиг девушки надевали особый бюшмюд (он назывался часто «бииз»), изготовлявшийся из шерсти, шелка и ситца более нарядной расцветки.

Теплой зимней одеждой для девушек служила овчинная шуба, ничем не отличавшаяся по покрою от женской, а в богатых семьях — легкая шуба на меху.
В начале XX в. в качестве праздничного головного убора девушек и молодых женщин встречались высоко ценившиеся нарядные Камчатки — низенькие шапочки, украшенные эффектными вышивками, заимствованные, по всем данным, у татарского населения г. Астрахани. Иногда такие шапочки носили пожилые женщины из богатых и знатных семей. В начале XX в. распространение получили фабричные платки.

Большого различия между обувью мужской и женской не существовало. Повседневной обувью как мужчин, так и женщин были сапоги. Для мужчин шили преимущественно из сафьяна (булгар) черного цвета, для женщин — красного.

В конце XIX в. среди мужчин широкое распространение получили фабричные сапоги. Во время летних работ мужчины носили башмаки, изготовленные по русскому образцу. В годы первой мировой войны большое распространение получили поршни, сшитые из сыромятной кожи. Зимой носили валенки. Обувь надевали на войлочные чулки, шерстяные носки, шерстяные обмотки — онучи.

Мужчины носили бюс — пояс, металлическая часть которого делалась из серебра, «польского» серебра пли сплава (фраже), часто покрытых чернью.

Источник: kalmykia-online.ru

Калмыцкий узел относится к числу практичных и надежных узлов и вяжется почти мгновенно.
Калмыцкий узел надежно держит и быстро развязывается, если дернуть за ходовой конец. Им пользуются для прикрепления вожжей к уздечке, а также для привязывания лошади в конюшне. Если в петлю калмыцкого узла пропустить ходовой конец, не сложенный вдвое, то узел не будет являться быстроразвязывающимся. В таком виде он называется казачьим узлом.

Выполнение. Заведите ходовой конец троса за предмет и возьмите его, немного отступя от конца, сверху левой рукой большим пальцем к себе. Правой рукой наложите коренной конец поверх левого кулака, в котором уже зажат ходовой конец, и сделайте коренной частью троса полный оборот вокруг него. Затем движением левой руки переместите коренной конец под коренную часть большой петли с одновременным обносом ходового конца вокруг этой же части троса и с последующим перехватом ходового конца пальцами левой руки. После этого аккуратно протащите ходовой конец в виде петли через находящийся на кисти левой руки шлаг коренного конца (путем сбрасывания шлага) так, чтобы ходовой конец не распрямился, и коренным концом затяните узел.

Источник: kalmykia-online.ru

Просмотров: 10132 | Добавил: lbrall | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Поиск

Календарь

Архив записей

Друзья сайта